180 минут одиночества

 Тоскливо так, что хочется лезть на стену или, наплевав на приличия, забиться в судорожном, конвульсивном танце, — в таком состоянии пребывают Мужчина и Женщина, Он и Она… Спектакль «Рок-н-ролл на закате» — об одиночестве человека в мире. Постановка режиссёра Александра Фокеева возможно, слишком «физиологичная» — такая, что боль персонажей порой ощущаешь буквально, — и точно не оставляющая в покое. 
   Герои пьесы Михаила Хейфеца – двое немолодых людей, которые встречаются в школе танцев, а потом продолжают упражняться друг у друга дома. У обоих — ни музыкального слуха, ни чувства ритма, ни гибкости. Но освоение учебника танцевального искусства — формальный повод. Собственно, и обращаются к нему герои не так часто (Он доходит до 37-й страницы, Она застревает на 14-й). Больше они спорят о смысле жизни, счастье, семье (которой у обоих нет), рыбалке, моде и о многом другом.
   Пространство сцены заполнено мебелью: обеденный стол, стулья, журнальный столик, дерево в кадке. Но предметы не создают уюта. Стены квартиры (которая в ходе действия становится жильём то Мужчины, то Женщины) намечены лишь контурно, горизонтальными белыми планками, за которыми — необъятная темнота пространства. Художник Александра Мильч словно размыкает мир квартиры в бездну большого мира. И от этого ощущение одиночества усиливается. Иногда кажется, что люди — пылинки, носящиеся во Вселенной.
   Вокруг Мужчины и Женщины, словно демонстративно, всё организовано по принципу парности. С двух сторон вешалки с одеждой, мини-ширмы, два экрана, на которых периодически прокручивается стандартный набор ничего не значащего видео (новости, фрагменты фильма, программа про животных, клипы). Рутинная обстановка, занудный, тоскливый, надоевший до сведённых скул (вот они, ощущения!) порядок. 
   Визуальным оплотом дома, который, по идее, должен быть крепостью, служит массивная дверь в центре задника. Однако её легко может открыть любой входящий, потому что она установлена накладным замком наружу — стоит только повернуть «собачку». Возможно, это не только желанная защита (в закрытом состоянии), но и путь в новую жизнь, в которую можно попробовать шагнуть, открыв дверь, — недаром она манящего зелёного цвета и периодически подсвечивается (художник по свету — Дмитрий Стефанков).
   Герои — типичные неудачники, которые и себя в том числе пытаются убедить в своей успешности. Впрочем, актёры они плохие, чего не скажешь о премьерах Сургутской муздрамы.
Юлия Тюкалова замечательно играет «даму синий чулок». Здесь всё через «не». Она неудачно кокетничает, пытаясь скрыть за кокетством свою негибкость. У неё скованная, тяжёлая походка, низкий, немелодичный голос (точно нет слуха). Одежда плохо сидит на угловатой фигуре (художник по костюмам — Евгения Никитина), а большие очки явно не придают обаяния. Все её вопросы и обращения — с требованием или претензией, а в таком тоне диалог построить затруднительно.
  Он в исполнении Аркадия Корниенко — типичный холостяк, живущий с пустым холодильником, в котором початая бутылка водки, и смешными только для посвящённых анекдотами про рыбалку. В собственных глазах выглядит импозантно, смотрится в камеру смартфона, делает селфи. На самом деле неряшлив и нелеп, особенно когда, репетируя, остаётся в шортах, футболке и классических туфлях. Но напускная самоуверенность — его парус. Правда, держать его по ветру мужчине не под силу. Контакт между героями возможен только в дёрганом, нестройном, негармоничном танце (хореограф спектакля — Алёна Дудникова). И это непростая задача для пластичных сургутских актёров. Корниенко и Тюкаловой приходится буквально ломать себя и намеренно «делать плохо».
   Рок-н-ролл, символ свободы, раскрепощения, отказа от условностей, попытка обрести иную телесность, оказывается персонажам не по зубам. Элегантны они только в собственных фантазиях, когда танцуют поодиночке, сами с собой. Гармонии же не возникает: люди сбиваются с ритма, наступают друг другу на ноги и на чувства. 
   Существование героев — набор привычек и комплексов: каждый живёт в своём придуманном мире, никто не хочет выйти из зоны комфорта, хотя комфорт этот относителен. Всякий раз после свидания они прячутся за ширмы и меняют одежду, чтобы избавиться от бремени неудавшейся встречи, в новой «коже» начать заново. Ни к чему хорошему это не приводит. Когда Мужчина, наступив на горло собственной песне, побрился, облачился в элегантный костюм, купил цветы и заявился в гости, Женщина просто испугалась и надела на себя все «кожи», которые нашла в шкафу. Такая защита: не подходи!
   Это извечный конфликт — кто умнее и кто должен быть наверху Он или Она. Спор о мужчинах и женщинах — самая смешная сцена в спектакле (зрители буквально на лету считывают, примеряя на себя, фразы и ситуации), но от неё веет то мужским шовинизмом, то феминизмом, без всякого шанса прийти к согласию.
   Жанр спектакля создатели определили как «танцевально-бытовой сериал». Собственно, эту идею подсказывает пьеса Хейфеца. Его история, по сути, без начала (оно где-то далеко в прошлом) и точно без конца — подобно сериалу, который смотрит героиня. Однако классическая «мыльная опера» предполагает иронию и самоиронию. Зрители знают, что в итоге всё закончится хорошо. У Александра Фокеева получилась скорее мелодрама, сползающая в трагикомедию.
   Выбивается из общего строя сцена дня рождения Мужчины, которая происходит словно в ирреальном пространстве или во сне. Герои становятся невесомыми, говорят мультяшными голосами, перекидывают светящийся торт, а подарок (защитный костюм) спускается с колосников, как скафандр космонавта. Иной уровень доверия выводит на волну честности: герои признаются друг другу в своём одиночестве. Это самый светлый момент спектакля.
   На смену временной гармонии вновь приходят ссоры, конфликты, нерв и боль разрыва, плавным движениям — корявая, ломкая пластика невыученного рок-н-ролла, как несуразная жизнь, которая вновь и вновь повторяется. Получается действительно сериал, не имеющий конца. И когда заканчивается терпение, «мыльную оперу» (благо жанр позволяет) можно всегда «обрубить».

Фото: соцсети театра